В продолжение серии интервью о коалиции «Новосибирск 2020» мы пообщались с Антоном Картавиным — муниципальным депутатом Городского совета Новосибирска. Ранее мы брали интервью у его коллег Светланы Каверзиной и Хельги Пироговой.
Антон Картавин — уличный активист, который прошёл долгий путь, чтобы стать депутатом. Участвовал в предвыборных кампаниях и в акциях протеста. В 2020 году стал муниципальным депутатом в Горсовете Новосибирска от коалиции «Новосибирск 2020» по 25 округу. Он совмещает свою деятельность в Горсовете Новосибирска с работой в геологической компании.
Вообще, этот навык, разговаривать с человеком на улице, вырабатывается на практике. Никакая книжка умная тебя этому не научит.
Светлана Каверзина, Хельга Пирогова и Антон Картавин. Фото из соцсетей
— Антон, вы совмещаете свою работу в геологической компании с политической деятельностью. Скажите, не мешает ли одно другому?
— У каждого должно быть хобби, иначе жизнь становится слишком скучной. Скорее это меня дополняет. Последние 6 лет я руковожу компанией и являюсь одним из собственников. Я не рядовой сотрудник, от этого мне намного проще. Надавить на меня, чтобы я не занимался политической деятельностью — невозможно. По возможности стараюсь заниматься и работой, и политикой. У депутата может быть до 10 помощников в штате — есть возможность делегировать.
— Вы были наблюдателем на федеральных выборах ещё в 2012 году. По вашему мнению, фальсификации тогда и в этом году в Государственную Думу отличались размахом?
— Новосибирск не склонен к фальсификациям выборов как таковым. Как правило, здесь любые нарушения происходят до избирательных участков. Недопуск кандидатов, снятие по подписям, чёрные технологии. За исключением некоторых участков, где голосуют военные, например, там всякое случается. В самом Новосибирске фальсификаций при подсчёте, честно говоря, нет. Могут скупать голоса — странные люди думают, что они купят у пятерых бомжей голос. Я 10 лет здесь занимаюсь наблюдением. От рядового до организатора. Нарушения массово в Новосибирске не происходят. В области — да.
— В 2015 году вы участвовали в праймериз от Демократической коалиции.Что вам дал этот опыт?
— Я занял четвёртое место на праймериз. Соответственно, я первый избирался в территориальную группу. Это неплохой бонус. Я выбирал себе лучшую часть города. Если бы мы набрали тогда хотя бы процентов семь, то я бы стал депутатом ещё в 2015 году. К сожалению, нас тогда на выборы не допустили, посчитали, что наши подписи «какие-то не такие». На тот момент я уже года два был уличным активистом, помимо наблюдателя. В целом, умел говорить с людьми о политике на улице. Просто останавливаешь человека, спрашиваешь, как тебе наша политика? Это не так-то просто.
Я участвовал в сборе подписей. Вместе с волонтёрами мы собрали около 10 тысяч. Стоял рядом с волонтёром, агитировал. Я знаю, что это были отличные подписи. Люди сами их оставляли, мы проверяли паспорта. Единственное, мы с тех пор стали уже более учёными, мы сейчас паспорта фотографируем, для желающих видео записываем, раньше этого не делали. В принципе, и так достаточно. Я лично держал паспорта в руке, я знаю, что человек настоящий.
Вообще, этот навык, разговаривать с человеком на улице, вырабатывается на практике. Никакая книжка умная тебя этому не научит. Ты не сможешь вести кампанию, если ты не можешь говорить с людьми о политике. Причём не с экранов телевизоров, не с помощью журналистов; этого недостаточно. Вы должны уметь говорить лично интересно и увлекательно. Люди должны хотеть тебя слушать, загораться идеей. Только практика. В этом мне и помогла кампания 2015 года очень сильно.
Сейчас это уже вошло, что называется, «в моду». Политиков сажают, заставляют уехать, выплачивать штрафы.
Антон Картавин, Сергей Бойко с женой и ребёнком, Хельга Пирогова. Фото из соцсетей
— Давления на кандидатов не от правящей партии стало жёстче?
— Сейчас люди массово уезжают. И, в целом, я их понимаю — давление большое. Я встречался недели две назад с Сергеем Бойко. Запостил фотографию в социальных сетях. Меня и Хельгу Пирогову теперь полощут в местных Telegram-каналах, какие мы нехорошие люди. Поэтому да, всякого сейчас хватает. Заводятся уголовные дела. Про административные я вообще молчу. Это уже вообще никто не считает за серьёзное дело. Раньше, в 2015 году, такого не было. По крайней мере массово.
История, если вы посмотрите, когда на Леонида Волкова завели уголовное дело, где какой-то товарищ пытался прорваться к Алексею Навальному и задать вопрос. Леонид его оттеснил. Оказалось, что это журналист из «Life news», при нём были какие-то корочки. Леонид якобы повредил микрофон, но в ходе экспертизы подтвердилось, что микрофон повреждён не был. Суд это признал, на сколько я помню, довольно чётко. И было такое уголовное дело, довольно редкая статья. Тогда в 2015 году это было такой дикостью, что политика могут пытаться посадить, большой штраф заставить его выплатить. По сути за его деятельность. Сейчас уже никого этим не удивишь. Сейчас это уже вошло, что называется, «в моду». Политиков сажают, заставляют уехать, выплачивать штрафы.
На мне и местном активисте Тимуре Ханове висит гражданское дело: 3 миллиона рублей за январские митинги. За работу МВД сверхурочные. Я на этом митинге не был, я был в спецприемнике. МВД поработало и решило, что его работа стоит 3 миллиона рублей. Работали в выходной день, могли бы дома сидеть.
— Вы будете открывать фандрайзинг на покрытие штрафа?
— Да, но пока судебное дело не очень быстро движется. Мне кажется, что судья сам чего-то ждёт. Вдруг ветер перемен подует и ему не нужно будет рассматривать. Может быть дело так и будет тянуться годами.
Потом уже в 2011 было ясно после «рокировки», что страна идёт куда-то не туда.
Антон Картавин и Сергей Бойко. Фото из социальных сетей
— Вы принимали активное участие в мэрской кампании 2019 года Сергея Бойко, который до недавнего времени являлся вашим коллегой по «Коалиции». Вы считаете решение Сергея об эмиграции оправданным?
— Когда я с ним встречался, мы это обсуждали. Да, я поддерживаю его решение. Его тут ждёт, скорее всего, длительный срок. Он молодой отец. Вносит свой вклад в воспитание нового поколения россиян, наш президент одобряет. Думаю, ему всё-таки нужно быть на свободе.
— Вы могли в какой-то момент пересмотреть свои взгляды на происходящие в стране?
— Любой человек пересматривает свои взгляды. В целом, где-то в 2000 году мне казалось, что всё идёт нормально. Страна развивается. Мне тогда было 16 лет и я думал, жить стало довольно неплохо после того, как объявили дефолт. Я как раз начал зарабатывать какие-то деньги, мне казалось, что всё в принципе неплохо. Потом уже в 2011 было ясно после рокировки, что страна идёт куда-то не туда. Я начал интересоваться всерьёз каким-то оппозиционным движением. Можно сказать, я менял свои взгляды. Это понятно для любого человека. Какое-то время человек смотрит на происходящее и думает: «Почему бы нет, в принципе меня всё устраивает», потом происходит что-то такое, что жизнь его коренным образом меняет.
— В прошлом году вы избрались в Горсовет от «Коалиции». С каким самым негативным проявлением со стороны общества, а также со стороны власти вам пришлось столкнуться во время проведения предвыборной кампании?
— Я не встречался с негативом от общества. У меня была очень сильная поддержка во время кампании, я получил почти 50% в округе. С учётом всего голосования подневольных людей. Это очень много, практически каждый, кто пришёл по своей воле, проголосовал за меня.
Второй момент, о котором я беспокоился, — ты избрался оппозиционным депутатом, а с тобой никто не будет работать. Но, опять же, специфика Новосибирска в том, что с депутатским статусом открываются двери, кабинеты. Ты можешь рассказывать, как ты считаешь, правильные вещи. Некоторые даже реализуются. Большая проблема Новосибирска, что это крупнейший муниципалитет страны, но денег остаётся здесь не так много, как в Москве и Санкт-Петербурге, которые, кстати, не являются муниципалитетами по законодательству (Москва и Петербург — города федерального значения, по уровню соответствуют областям, республикам и краям — прим. ред.). На многие хотелки, которые и некоторые чиновники поддерживают, не хватает бюджетных денег. Какие-то деньги расходуются не по большому уму. У нас в этом году 3 миллиарда закопали на дороги. Вы, возможно, видели картинку, как в асфальт закатывают снег — это картинка из Новосибирска, подобных вещей хватает. Глупостей и воровства.
В целом, по сравнению с Москвой и с Санкт-Петербургом видно, что можно сделать не хуже, но деньги уходят куда-то в другое место. Откровением для меня было, что можно что-то делать даже в меньшинстве в городском совете. Можешь продвигать нужные вещи для города и это иногда удаётся.
В России глобальные перемены начнут происходить с Москвы. Так было всегда.
Фото: sibkray.ru
— В 2017 году вы участвовали в протестах Новосибирска против повышения тарифов ЖКХ. На данный момент есть проблема, которая возмущает вас также сильно?
— Та история с повышением тарифов ЖКХ была в том, что местная компания решила изменить владельца и они повышали, как мне кажется, свою стоимость перед продажей. Сейчас таких общегородских историй меньше, которые меня возмущают. Есть более мелкие истории, тоже городского формата.
Недавно у нас была большая победа. Её контекст: обычный рядовой чиновник мэрии, он получает 20–30 тысяч рублей. Это очень мало. Это ниже средней зарплаты по региону. Эти люди занимаются тем, что подготавливают документы, просчитывают какие-то вещи. Там очень большая текучка. Опять же, 20–30 тысяч, если твой начальник доволен. Если он недоволен, — лишит надбавок. Естественно, меньше МРОТа получать работник не может, если он на полную ставку работает. В теории, твоя зарплата зависит только от воли начальника. В этом году у нас прошла достаточно успешная кампания. Мэрия изначально не хотела, но с нашей подачи нашла деньги: повышают зарплату своих сотрудников на 12–15% со следующего года. Это рядовая история, которая меня возмущает, не настолько, как та история с ЖКХ, но это то, что мешает городу развиваться.
Когда сотрудники мэрии думают, как бы мы им до следующей зарплаты дожить, и что в областной структуре они бы получали на треть больше, — они в этот момент думают не о городе. Конечно они должны зарабатывать не 100 тысяч, а хотя бы 40 тысяч.
Ещё меня раздражает точечная застройка. У меня пост был на эту тему недавно в соцсетях. Буду голосовать, высказывать своё мнение на эту тему на комиссии. Я собрал мнение с подписчиков и напишу, что я думаю об этой истории с повышением этажности на участке. Там уже собственник есть, он полностью ей владеет. Это не городская земля, но там сейчас разрешено строительство только до четырёх этажей. Он хочет построить до тридцати. Это будет самое высокое здание во всём районе. Вот видите, сколько всего раздражает.
— Вы сказали, что столкнулись с непониманием мэрии с вашей инициативой по повышению зарплат рядовым чиновникам. Какую реакцию вызвал ваш приход в футболке «Свободу Навальному» у коллег с противоположного лагеря?
— По-разному. Есть какие-то публичные вещи, которые на сессии происходят. Когда мы пришли в этих футболках, многие показывали пальцем, посмеивались. В целом, никаких комментариев никто не давал. Отреагировали, я бы сказал нормально. Не было такого, «куда они идут в своих футболках „Свободу Навальному“, не пускайте их», да и не могло быть. Мы сделали политическое высказывание, это было заметно. Город был в курсе. У нас в целом демократический город, с демократическими традициями. И это хорошо. Не в каждом регионе России сейчас можно такое увидеть. В Западной Сибири такое часто есть. В Томске примерно такая же ситуация. Много людей в оппозиции в городском совете.
Насчёт того, как мы общаемся с людьми с другого лагеря, — есть разное общение. Есть работа, где мы общаемся публично под камерами, а есть комиссия, где в принципе и принимается большинство решений. Там люди с противоположной стороны люди высказываются более свободно, более рабочая обстановка. С господином Покровским (депутат от «Единой России» — прим. ред.) мы недавно дебатировали по поводу повышения зарплат в мэрии. Бывают и личные встречи. Так или иначе мы находимся, к сожалению, в меньшинстве в Горсовете Новосибирска.
Мы не можем просто прийти и проголосовать за то, что мы хотим. Нам приходится высказываться через СМИ, через социальные сети, высказываться лично в том числе. Говорить если не единороссам, то коммунистам: «Хотите проголосовать против повышения зарплат, господа коммунисты? Как вы будете смотреть потом в глаза своим избирателям?». Коммунисты тоже начинают давить на единороссов со своей стороны. Есть вещи, которые видят все. Есть вещи, которые происходят, безусловно, в кабинетах. Мы кидаем камни в этот пруд, а потом волны уходят очень далеко.
— Последний вопрос: в России начнут происходить глобальные перемены в глубинках или в городах миллионниках?
— В России глобальные перемены начнут происходить с Москвы. Так было всегда.
Редактор: Аделаида Бергман
