Фёдор Горожанко — один из свидетелей обвинения по новому уголовному делу против Алексея Навального. Неожиданно для многих во время дачи показаний он не стал обвинять Навального в «мошенничестве», а, наоборот, выступил с защитой политика. Горожанко рассказал «Медиазоне»*, почему решил изменить свои показания и как стал свидетелем по этому делу.
По словам Фёдора, внимание силовых ведомств началось после выпуска расследования Команды Навального, в котором утверждалось, что Горожанко якобы слил силовикам базу сторонников политика.
Первый допрос у меня прошел 21 июня [2021 года]. [За неделю до этого] позвонил следователь Александр Кемеров из Москвы, сказал, что меня хотят допросить по делу Навального. Я уволился [из ФБК] в 2019 году, но в мае про меня выпустил этот ролик Жданов. Видимо, Следственный комитет его посмотрел, подумал, что, раз меня обвиняют, то я имею какие-то мотивы сказать про него что-то плохое.
В Петербург выехал [Кемеров] специально для этого, и мы восемь часов с ним сидели. [Он] задавал различные вопросы, кто как работал, какие функции исполнял. В принципе, вопросы были такие, что ответы на них можно найти в гугле. И ответы, которые я давал, не проясняли ситуацию, все было и так понятно, и ничего криминального я не сказал, но это было восемь часов, было очень жарко — в Петербурге это были самые жаркие дни за прошлое лето, мы сидели в душном кабинете, не было ни воды, ничего, выйти нельзя было, это очень изматывало.
Ещё приехал какой-то ФСБшник, не знаю, может, это тоже был следователь. Он присутствовал где-то около часа на допросе, в допросе он никак не отражен, но он тоже что-то комментировал и был в курсе дел.
По первому допросу нельзя, наверно, говорить о давлении каком-то таком, угрозах, скорее, это были действия с нарушениями процедуры грубыми: посторонние лица, такая вот обстановка, восемь часов длительность, общение следователя грубое, с матами, но на фоне того, что происходило вокруг, это выглядело довольно страшно, и [было] непонятно, что от меня хотят. Но я принял тактику, что я не буду сильно дерзить, брать 51-ю статью на каждый вопрос, с адвокатом каким-нибудь приходить, я решил, что, наверно, если я приду и буду спокойненько отвечать кратко на вопросы, то, возможно, это мне поможет.
Также Горожанко отметил непрофессионализм следователя, проводившим допрос.
[На первом допросе следователь] все комментировал в духе: «А, эта дура жирная, я с ней общался, а вот эта…». Допустим, когда какие-то личности назывались, например, какая-то девушка: «А, знаю эту лесбуху». Я говорю: «Господи, я не знаю, кто там с кем спит, мы сейчас обсуждаем другие вопросы». Ну то есть он такой вот неприятный в общении человек и всегда давал какую-то свою оценку без повода, ну и иногда уходил просто от вопросов и начинал вот это: «Да вы все американские шпионы». Причём все эти версии противоречили друг другу. Сначала утверждал, что мы украли все донаты, потом, что донаты никакие не собирали, это все деньги из Америки, ещё какая-то версия была противоречащая. Чушь какую-то нес, еще пытался как-то идеологически меня проработать, сам при этом не имел какой-то твёрдой позиции.
Фёдор Горожанко. Фото из личного архива
Второй допрос, как рассказывает Горожанко прошёл уже 3 сентября 2021 года.
[Кемеров] позвонил и сказал: «А зачем ты Волкову крупные суммы денег переводил? Что ж ты мне это не рассказал?». Я говорю: «Я с Волковым никогда вопросов финансовых не имел». И он мне в вотсап прислал фотографию проводок по счетам. В общем, как выяснилось, это не Волков, а Рубанов получатель, платежи маленькие, скорее всего, когда мы ходили на обед, и я скидывал на общий счет или за такси, а крупные платежи — это был у нас проект, когда были выборы 2018 года, и группа людей поехала наблюдателями в Чечню. Навальный у себя в блоге объявил сбор средств, чтобы эту команду собрать. Рубанов знал, что у меня есть Яндекс-кошелёк, он меня попросил на него [собирать], и мой номер кошелька Навальный запостил у себя в блоге. Соответственно, туда пришла довольно крупная сумма денег, порядка 700-800 тысяч рублей, я её потом частями переслал Рубанову. Я об этом рассказал следователю. А он говорит: «Вот приедешь и это расскажешь».
У меня как раз была запланирована поездка в Москву в начале сентября. И я к нему уже пришел в Следственный комитет 3 сентября, он задал мне эти вопросы. Говорю: «Ну что, всё?». А он такой: «Куда всё?!» — и достает скреплённую стопку бумаг, шесть-семь листов, и на каждой строчке — имя, дата рождения людей, так или иначе связанных с фондом, человек 300, наверное. И вот он говорит: «Давай по каждому, что знаешь, чем занимался, какие функции выполнял». Я говорю: «Ну вы вообще, это можно сидеть всю жизнь». И он начал: «А зачем ты там работал? Ты сам понимаешь, куда ты ввязался». Короче, он уже стал такого плохого играть копа, уже голос поднимал, говорил: «Ты мне еще про бабки все расскажешь».
Ну я как бы эту историю знал, потому что она где-то выходила, на РЕН ТВ или ещё где-то. Мы об этом шутили. И там, значит, было, что Шаведдинов внёс 12 млн рублей на счёт фонда. Он говорит: «Известно тебе об этом?». Я говорю: «Мне известно тоже самое, что вы озвучили, из средств массовой информации. Как бы я Шавединова не отправлял с деньгами никуда, деньги там не видел». Он говорит: «Ты всё врёшь, врёшь». Я говорю: «Ну когда мы это в шутку обсуждали, была какая-то история, что Шаведдинов шёл с рюкзаком, и мы, значит, типа пошутили, что вот сейчас понёс наличку заносить». Ну и я рассказал не под запись такую шуточку, чтобы как-то разбавить разговор. А он: «О, всё пишем: видел Шаведдинова с сумкой налички, отправлявшегося для внесения на счета фонда такого-то». Я говорю: «Этого я не говорил и не видел». Но он всё равно это вписал в протокол, и вчера они вот это меня пытались заставить повторить, но я сказал, что это просто бред.
По словам Горожанко, перед самим судом его тоже тщательно готовили и провели специальный инструктаж.
За несколько дней до [первого заседания по делу Навального 15 февраля] мне звонит Кемеров и говорит: «Всё, пришел твой звёздный час, поедешь в колонию к своему кумиру». Я говорю: «В смысле?». Он говорит: «Вот мы тебя свидетелем обвинения вызываем». Я говорю, что вызывает суд, а вы же не суд. Ну, короче, понятно, что это всё одна контора работает. Он мне сказал: «15-го приедешь в суд, а 14-го — прибываешь в Москву и идёшь ко мне». Я говорю: «Зачем?». А он: «Твои слова, которые в обвинительном заключении, которые мы писали, мы тебе покажем, ты, значит, их там проговоришь». Скажут, как себя вести.
А потом, ближе к делу, за два дня он мне написал в вотсап: «В суде несрастушки, напишу позже». На 21 [февраля] он меня снова пригласил в таком же формате, что 21-го суд, а 20-го я к нему должен прийти. Я говорю: «А куда к вам?». Он говорит: «Вот на главное здание СК, где ты уже был». Я говорю: «20-е — это воскресенье, вы что, без выходных?». Он такой: «Да, без выходных. Ты же понимаешь, что дело важное».
Как сообщил Горожанко, следователь на встрече заставил его полностью выучить обвинительные показание, которые он потом будет должен полностью рассказать на суде.
[Следователь] мне положил на стол распечатку обвинительного заключения, в той части, где мои слова, и говорит: «Учи их». Я говорю: «Вы хотите, чтобы я по бумажке читал? Вы не думаете, что это будет воспринято людьми однозначно, что это не мои слова? Вы знаете, как Навальный ведёт себя в судах, что он тоже будет задавать вопросы, такая тема с ним не прокатит, тем более, он знает меня». Я ему сказал, что я сейчас, конечно, поучу, но это не вариант. Он такой: «Давай, давай, учи, не умничай».
Намёки были такие, что есть дело в отношении неустановленных лиц, и что статус мой довольно хлипкий. Я воспринял это как угрозу. То есть не было такого «Я тебя посажу», но очевидно воспринималось. Он говорит: «Ну а что тебе тут не нравится? Тут же все написано с твоих слов». Я говорю: «Там, во-первых, не все с моих слов», а ещё, что вообще считаю это дело бредом сивой кобылы, что человек, значит, на протяжении восьми лет вёл деятельность — и всё ради того, чтобы, как они говорят, вкусно питаться в ресторане и съездить за границу. Что их утверждения не состоятельные и подтверждать это в суде я не буду и не хочу. Он говорит: «Ты вот занимался рассылкой, письма слал, ну вот смотри, ты письма слал „пришлите нам донаты“, значит, ты участвовал в мошеннической схеме. А экстремизм… ты вот письма слал, что на митинг приходите, вот тебе и экстремизм. Понимаешь, о чем я?. Вот тут было более, так скажем…» угрозы не угрозы, намёк.
Я стал учить. Он говорит: «Не читай от третьего лица, читай от первого». Потом такой: «Давай, я судья, встань, будешь мне сейчас отвечать». Я читал раз 20, то есть это продолжалось 3 часа, я выступал, выступал, он говорил «давай еще».
И он говорит: «Главное, отметь, Навальный — руководитель, он осуществлял там деятельность всю распорядительскую. Обязательно отметь, что штабы Навального** и ФБК**, и ФЗПГ**, что между ними есть связь, которую ты обнаружил, и это организации, действующие в сцепке. Обязательно отметь, что Навальный был публичным лицом организации, учредителем и выполнял распорядительские функции, выдавал указания». Хотя в моих показаниях такого не было».
Уже в самом здании покровской колонии, где проходило заседание Горожанко решил, что не станет зачитывать обвинения.
Я уже, в принципе, находясь в это комнате, для себя решил, что я не буду играть в эту игру. Во-первых, я заготовил такую речь, скажем так, эмоциональную — сказать, что всё это надувательство, и как мне стыдно, что это происходит, что меня в это вписывают. А потом я хотел сказать, какие показания от меня хотели услышать, и сказать, что говорить я их не буду, потому что считаю, что это тоже позор.
Но судья увидела, что идёт не по плану, я же начал с того, что всё это абсурд и отрежиссированная ситуация, и она меня остановила. И прокурор понеслась просто по тем же самым пунктам, что со мной проговаривал следователь, только просто по вопросам пыталась меня раскрутить на те же самые ответы. В принципе я те же самые ответы и дал, только без тех акцентов, которые мне там расставляли. Плюс меня там всё это взбесило, эта слаженность работы прокурора и судьи. И я просто стал говорить о том, о чем меня просили не говорить. О том, как меня привезли, как меня инструктировали, потому что, ну, возможно, хотя бы это как-то повлияет и привлечёт больше внимания, и люди как-то поймут, что это ерунда.
Также Горожанко рассказал, почему не явился на следующее заседание суда, где должен был продолжиться его допрос.
Ну, я подумал, что какая-то рефлексия на эту тему произойдёт и, если сегодня я приду в суд, то, возможно, я так спокойно уже не выйду, поэтому я подумал, что в принципе я достаточно вчера сказал, добавить мне особенно нечего и участвовать дальше в этом спектакле смысла нет, поэтому в целях безопасности, в целях просто нежелания продолжать, я не пошёл [на заседание суда 22 февраля].
*«Медиазона» признана «иноагентом»;
**Штабы Навального, Фонд борьбы с коррупцией и Фонд защиты прав граждан признаны судом экстремистскими организациями, ликвидированы и запрещены;
закон обязывает нас указать всё это.
