Это авторская колонка. Опубликованный текст не является позицией редакции.
Этот текст — русская версия колонки Фёдора Агапова для немецкой газеты ND. Публикуется по просьбе автора и с согласия ND. С оригинальной версией на немецком языке можно ознакомиться здесь
То, что бросается в глаза
С 10 января в России официально запрещена деятельность «Международного движения ЛГБТ» — решение Верховного суда РФ, принятое 30 ноября 2023 года и согласно которому ЛГБТК+ считается экстремистским сообществом, больше не подлежит обжалованию. То, что подобного движения в принципе не существует в виде одной конкретной организации, которую можно запретить, российских законодателей не смущает. В самом же запрете используются очень размытые формулировки, благодаря которым к движению ЛГБТК+ можно причислить вообще кого угодно. Так часто делается в Российской Федерации, чтобы при желании государство могло репрессировать любых неудобных людей в любое удобное для себя время.
В декабре, вскоре после того, как ЛГБТ+ признали «экстремистами», по ночным гей-клубам Москвы прошли рейды. Согласно словам очевидцев силовики применяли силу к посетителям клубов, а также проверяли и фотографировали их документы. Читая подобные новости, человек, не знакомый с российским контекстом, может вполне логично посчитать, что в России царит страшный консерватизм, а сама страна являет собой воплощение патриархата и сопротивления современным западным ценностям. На уровне деклараций правительства так и есть, однако, если углубиться, обстоит всё несколько сложнее.
Иллюстрация: Софья Липаткина / Скат media
Россия и консервативные ценности
Один из главных демографов России Алексей Ракша подсчитал, что за 2023 год в России родилось 1,261–1,263 миллиона детей. Это худший показатель за более чем 20 лет правления Владимира Путина. Рожая рекордно мало, Российская Федерация занимает одно из первых мест в мире по количеству абортов. Кроме того, нельзя забывать об уровне разводов: здесь Россия каждый год стабильно входит в «топ-5», сражаясь за первое место с Казахстаном и Мальдивами. Что, кстати, является одной из причин, по которым в России наблюдается очень высокий процент домохозяйств, где ребёнка воспитывает лишь один родитель. Как правило, это мать. Завершают данный «портрет консерватизма» официальные данные российского МВД, согласно которым в минувшее Рождество — один из ключевых христианских праздников — церковь в России посетил лишь один процент жителей.
Преимущественно городской и далёкий от религии народ, который как огня избегает заведения детей и часто прибегает к разводам — это не антиутопия за авторством правых экстремистов, пекущихся о закате западной цивилизации. Это — настоящая Россия сегодня в виде цифр, которые не подчиняются даже самым заветным желаниям Кремля. Однако посреди этого «прогрессивного» мрака всё же есть одна патриархальная ценность, которая соблюдается в российском обществе чрезвычайно строго, и которая, вероятно, и делает его «консервативным» в глазах Запада. Речь идёт об иерархии между людьми, воспринимаемой в России очень серьёзно. Особенно, если это иерархия между представителями государственной власти и обычными гражданами.
«Гомофобия — религия быдла» — акция на Красной площади в поддержку ЛГБТК+ в 2013 году. Фото: Евгений Фельдман / Новая газета
Вертикаль и горизонталь
Российские политологи, говоря об этой иерархии, в своих статьях часто называют её вертикалью власти. Этот термин отсылает к политике Владимира Путина, центральной частью которой является укрепление центральной власти в стране и ослабления региональных элит и политической оппозиции. Установление подобной вертикали подразумевает крайнюю важность того, чтобы чиновники на службе Путина беспрекословно следовали его линии и, в свою очередь, заставляли тех, кто ниже их, делать то же самое. Иначе безопасность всего государства Российская Федерация в нынешнем виде будет поставлена под угрозу.
Главнейшая задача на пути установления подобного типа правления — уничтожение горизонтальных связей между гражданами, которые в теории могут привести к их неподчинению насаждаемой им сверху властной структуре. Тут путинская власть и вступает в конфликт с идеалами сообщества ЛГБТК+, ведь именно оно исповедует иной взгляд на власть: для них любые отношения между людьми являются приемлемыми, но только до тех пор, пока они вписываются в понятие открытости и равенства. И именно это, а не их толерантность к различным проявлениям сексуальности, больше всего пугает российское правительство, поскольку ставит под сомнение сам фундамент, на котором оно стоит.
Гомофобия и лояльность
Этим страхом перед горизонтальными структурами и объясняется тот «гомофобный поворот», который Россия совершила во второй половине путинского правления. Хотя ещё в период с 2000 по 2010 год ситуация была совсем другой.
Так, например, одной из самых популярных групп были t.A.T.u с лесбийскими намёками, а с 2008 года в России начали проводить ежегодный кинофестиваль «Бок о бок», преследовавший цель создать открытое пространство для обсуждения и диалога по вопросам дискриминации по признаку сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Однако, с определённого момента власти начали всё больше и больше подавлять подобные инициативы, начав видеть в них не только движение за сексуальную свободу, но и более глубокие, политические смыслы, о которых я написал ранее.
В конечном итоге важно понимать, что в контексте «сексуальной свободы» власти РФ борются именно с последним, а не первым словом. То есть, как это ни странно, люди в российском правительстве не такие гомофобы, какими кажутся. Один из ведущих российских пропагандистов Антон Красовский — открытый гей. Но он по-прежнему не выступает открыто против всего происходящего. Трудно представить, что подобное происходило бы среди американских консерваторов — открытые геи не могут занимать в этой среде никаких важных постов. И если бы завтра выяснилось, что один из ближайших назначенцев Путина был геем, тоже ничего бы не произошло: максимум, СМИ обсуждали бы это несколько дней, и на этом всё.
Самое главное в путинских чиновниках — это их лояльность. И именно отсутствие у движения ЛГБТК+ такой лояльности к жёсткой вертикальной иерархии, а также их призывы к горизонтальности и равенству в человеческих отношениях и привели к нынешним репрессиям. Что неудивительно: ведь в рамках диктатуры призывы к свободе — действительно экстремизм.
