Какие легенды возникают у россиян во время войны, зачем они их распространяют и как это используют пропагандисты, рассказала «Важным историям» антрополог Александра Архипова.
Александра Архипова. Фото: geek-picnic.me
Сейчас в российском обществе популярны такие легенды, как «поляки засовывают иглы в чёрный хлеб, который отправляют как гуманитарную помощь Украине», «найдены иголки в огурцах, привезённых из Херсонской области в Ростов», говорит Архипова. Некоторые верят, что «стикеры в поддержку Украины содержат лезвия с другой стороны (чтобы тот, кто содрал стикер, порезался о лезвие, — прим. ред.), или что украинцы распяли на кресте и сожгли заживо российского солдата.
Архипова объясняет, как такие легенды распространяются: вначале тексты публикуют СМИ, принадлежащие «повару Путина» Пригожину. Затем про это пишут прогосударственные СМИ и провоенные Telegram-каналы, а после легенду повторяют конкретные люди. Тогда эта история доходит до «Марии Ивановны» — и становится сильным аргументом в пользу того, зачем Россия воюет с Украиной и почему необходимо продолжать.
Лезвие, якобы помещённое под стикер с украинским гербом. Фото из открытых источников
Госпропаганда сменила риторику с биолабораторий и НАТО на более понятные, бытовые вещи — иголки в еде, отравление воды холерой.
Архипова приводит пример распространения одной из «агитлегенд» — истории, придуманной для создания у людей ощущения, что это народное мнение, «то есть, это не власти рассказывают, что украинские диверсанты пытаются отравить россиян, а народ».
Одна из популярных в России «агитлегенд» — про якобы кастрированных в украинском плену российских военнопленных, рассказывает Архипова:
В новостном эфире телеканала «Украина 24» 20 марта руководитель частной инициативы Первого добровольческого мобильного госпиталя Геннадий Друзенко говорит, что он дал приказ своим врачам кастрировать российских пленных, потому «они тараканы, а не люди». Через сутки он извинился за фразу, но было уже поздно.
Эту «идею» подхватывают российские государственные каналы, и 2 апреля российский тележурналист Евгений Поддубный рассказывает, что среди российских пленных, которые прошли процедуру обмена, есть кастрированные. Затем журналист публикует опровержение. Но уже поздно, потому что информация начинает массово распространяться в обычных разговорах. Она становится способом объяснить, почему надо воевать дальше.
История про то, что противники настолько ужасны, что кастрируют людей, становится частью структуры образа врага. Кроме того, из этой легенды возникает целый сюжет, как солдат вернулся с войны без полового органа и от отчаяния повесился.
Российский военнопленный в наручниках. Фото: FADEL SENNA / AFP 2022
Архипова объясняет, почему легенды, которые возникают во время войны, в основном неправдоподобные, но пугающие: так происходит из-за когнитивных механизмов мозга человека. Людям свойственно верить в справедливый мир, и эту веру они поддерживают любыми способами.
Когда мы были в экспедиции в Вологодской области в поселках, которые населены потомками спецпоселенцев (депортированных поволжских немцев, — прим. ред.), в ответ на вопрос, как ваши бабушки и дедушки оказались в вологодской тайге, они рассказывали, что товарищ Сталин на самом деле их не сослал, а спас от нацистов. Те якобы хотели убить всех немцев, ставших советскими гражданами. Так в историях семей унизительная и страшная ссылка объясняется как акт спасения — вера в справедливое прошлое восстановлена.
Верой россиян в справедливый мир Архипова объясняет нежелание многих россиян признавать войну. Но даже если пытаться притворяться, что ничего не происходит, справедливый мир всё равно рушится. Россияне верят в легенды и распространяют их, чтобы убедиться в неправильном поведении украинцев, в том, что они сами виноваты в войне, говорит антрополог.
Это не единственная причина для распространения легенд. Россияне пересказывают друг другу слухи, стремясь обрести низовой контроль, отмечает Архипова. Поскольку в России доверие институтам власти на невысоком уровне, граждане образуют сети горизонтального контроля, предупреждая друг друга об опасности. Неважно, что именно «Мария Ивановна» пересылает подруге в WhatApp — важно, что она позаботилась о ней. «Сам факт пересылки истории возвращает уверенность в себе», — подытоживает Архипова.
Стихийный мемориал в Белгороде погибшим в результате обстрела. Фото: YEVGENY SILANTYEV / TASS
Чаще всего военные легенды распространяют в прифронтовых зонах — Белгороде, Брянске, Ростове, Новозыбкове. Это связано со страхом людей за свою жизнь, за жизни близких и детей.
Военные легенды чаще всего пересылают пожилые женщины: мужчин всего 24%. Больше 60% из них — старше 60 лет. Основные «распространители» легенд во время войны — бабушки на юге России, заключает Архипова.
