Предупреждение: в материале содержится мат*
Выпускник МГТУ им. Баумана Тимофей Стефанцев рассказал, как ФСБ принуждала его к «сотрудничеству» в 2018 году. Это случилось после его поездки в Чечню, где он наблюдал на президентских выборах, и задержания за участие в митинге «Он вам не царь» 5 мая 2018 года.
Параллельно с этим шло следствие по делу «Чёрного Блока»: московских националистов обвинили в совершении преступлений экстремистского и террористического характера. Будучи другом главного обвиняемого — лидера «Чёрного Блока» Владимира Ратникова, который на том момент уже находился в СИЗО, активист пребывал в постоянном страхе: «Я каждый день думал, что следующий обыск и задержание будет у меня в квартире».
По словам Тимофея, в ВУЗе на него систематически оказывалось давление из-за взглядов. Ему занижали оценки, оскорбляли и угрожали отчислить, но делать этого не намеревались. В один из учебных дней к активисту в аудиторию пришли сотрудники внутренней безопасности института, они сказали ему собирать вещи и отправляться на беседу с зам. ректора по воспитательной работе. В кабинете кроме сотрудника университета Тимофея ждал сотрудник ФСБ, начался разговор.
Тимофей Стефанцев. Фото из личного архива
Сначала «всё строилось, как такая полудружеская беседа, где два взрослых дяденьки поймали нашкодившего хулигана», — говорит активист. Затем ему стали угрожать тюрьмой за наблюдение на выборах в Чечне, волонтёрство в штабе Навального, участие в митингах и общение с находящимися в СИЗО.
Чекист начал говорить, что если я буду это продолжать, то меня точно ждёт тюрьма, что хоть прям сейчас он может закинуть в меня какое-нибудь уголовное дело, что я должен быть благодарен за такую терпимость и должен помогать в борьбе с непатриотично настроенными силами — дать показания на своих знакомых из ЧБ, и агентить в штабе Навального. В тот момент я сидел и думал, что мне реально пришёл пиздец и теперь меня ещё хотят поиспользовать, а следом засадить.
В ответ на отказ третьекурсника от сотрудничества сотрудник ФСБ пригрозил СИЗО. Тогда Тимофей пообещал подумать над слежкой за штабом Навального, давать показания на кого-либо он отказался. Тон беседы сразу же сменился на дружеский, договорились обсудить подробности на следующей встрече. С молодого человека взяли расписку о неразглашении и готовности сотрудничать. Тимофей говорит:
Было и облегчение и чувство, что теперь я вляпался в очень хреновое дерьмо, от которого будет тяжело отмыться. Ну сами представьте — у меня было постоянное ощущение того, что теперь каждый мой шаг отслеживается, что я не могу быть свободен в своих действиях и высказываниях.
Тимофей обсудил произошедшее с близкими, и «коллективно было решено не быковать с чекистом и стараться мягко съезжать с его „просьб“». Параллельно молодой человек начал делать загранпаспорт, чтобы сократить «риски посадки».
Вторая встреча произошла через две недели, Тимофея вызвали на Лубянку и посадили в кабинет без окон. По словам активиста, «наездов не было, но атмосфера была гнетущая». Беседа состояла из прежних вопросов про деятельность Тимофея, но в конце сотрудник ФСБ предложил сходить в бар. «Я подумал, что выпить за счёт ФСБшника — идея довольно забавная и что хоть какая-то польза мне от него будет», — добавляет активист.
Мы сели за стол и он начал рассказывать план. Содержание было примерно такое — что нужно ходить в штаб на всякие ивенты, пытаться волонтёрить и писать отчёты о том, что происходит. Отчёты должны были содержать имена и фамилии людей, которые там присутствуют.
Тимофей добавил, что «отчёт» должен был писаться от руки. Он узнал, что «такие кроты даже не получают денег!», но при поездке на заграничное политическое мероприятие могут выделить финансирование — «это вообще представляет особый интерес у органов».
На задание Тимофею давалась неделя, но он решил не идти — не смог «переступить через свои убеждения». Но отчёт пришлось сымитировать:
Я решил не идти, а просто изобразить, что я сходил и скомпилировать текст, который я почти полностью скопировал из анонса мероприятия, а количество людей я просто выдумал, написал только публичных людей, которые и так известны.
В следующий раз встреча состоялась в кафе на проспекте Вернадского, где, по информации Тимофея, у ФСБ служебное жильё. Сотрудник предложил угостить молодого человека и разозлился, услышав отказ. Тимофей рассказал о реакции сотрудника ФСБ на напечатанный отчёт:
Прочитав мою «работу» Ф (сотрудник ФСБ — прим. ред.) был не очень доволен, но пытался делать вид, что хочет научить меня как правильно делать, говорил что нужно поменять — нужно узнавать ФИО людей, точное количество, доносить главные мысли спикеров. Я попробовал ему намекнуть о том, что у меня много работы, учёбы и я боюсь, что всё расскажу людям. Он начал сердиться, сказал, что обратного пути нет и что если я не буду работать на него, то будет плохо.
В конце беседы силовик, заметив новый IPhone в руках у активиста, сказал, что мог бы продать такой же, но дешевле и без сертификата Ростеста. «После он мне скинул прайс, чтобы я мог рассказать своим друзьям — видимо он решил, что я буду помогать ему продавать телефоны», — добавляет Тимофей.
Вскоре загранпаспорт активиста был готов, и он приступил к оформлению визы. Сотруднику ФСБ Тимофей сказал, что готовится к экзаменам, и у него нет времени на штабы Навального.
Прошёл месяц и я уже был с визой, я нашёл через бла-бла-кар мужика, который ехал в Ригу и выехал из страны, там я пробыл почти два месяца — честно сказать, это было очень классное время.
Но оставаться в Латвии активист не захотел — не было удалённой работы и оконченного высшего образования. Вернувшись домой, Тимофей стал увереннее продвигать версию о том, что он «неблагонадёжный»: сообщил сотруднику ФСБ, что проговорился о родителям, что начал сильно пить.
Это было затягивание, я брал игру в свои руки, я чувствовал, что от того, что я ничего не делаю — желание как-то меня использовать понемногу угасает.
Спустя два месяца Тимофей заблокировал номер силовика: «решил, что буду жить, как раньше». Он рассказал, что эта ситуация сильно подорвала его ментальное здоровье, и только поддержка близких спасла его:
В этой истории мне помогли очень сильно два человека, я знаю, что они будут читать эту статью, поэтому я выражу им здесь свою благодарность за то, что помогали мне формировать решения и поддерживали психологически, а у одного из них есть ещё прекрасная мама, которая рассказала мне о том, что в советское время люди съезжали с агентурной работы, как раз сетуя на свою профнепригодность, связанную с алкоголем, ей я тоже хочу выразить свою благодарность!
Активист уверен, что поступил верно, когда не отказался от слежки для ФСБ. Он был научен горьким опытом: «У меня перед глазами был пример человека, который резко отказывался от сотрудничества и даже им грубил, и этот человек сидел в СИЗО на тот момент, вероятность присесть за компанию была высокой». Он считает, что игра в того, кто готов сотрудничать, но ничего не делает в его случае сработала, но это индивидуально. Главной защитой он назвал публичность.
Сейчас Тимофей проживает в Латвии, но отказываться от участия в политике не намерен:
Для меня лучше смерть, чем быть быть рабом тех, кто буквально захватил нашу страну и лишил нас базовых прав. Я постараюсь и дальше вносить вклад в то, чтобы люди в России были свободны, а здание на Лубянке превратилось в музей — музей пыток, издевательств и бесчеловечности.
*по законам Российской Федерации, СМИ не могут публиковать сообщения с нецензурной бранью, поэтому ранее все бранные слова мы были вынуждены заменять близкими по смыслу аналогами, однако с недавних пор мы пересмотрели свою редакционную политику и отказались от этой практики
Фото на обложке из личного архива Тимофея Стефанцева
Редактор: Лев Гяммер
